Группа ст.л-нта А.Дрозда.
________________________________________

Владимир Кривошея.
________________________________________

Место расположения 668-го ОоСпН
________________________________________
Из книги С.Козлова «Спецназ ГРУ-2» (печатается с согласия автора):
Бараки.
668-й ОоСпН начал формирование в июне 1984 года на базе 9-й обрСпН в городе Кировоград. В начале сентября 1984 года формирование завершилось. Это был первый отряд, при формировании которого не требовались мусульмане. К этому времени уже стало ясно, что принцип комплектования отрядов спецназ жителями Средней Азии, принесший успех при штурме дворца Тадж-Бек, в дальнейшем не работал. Для нормальной спецназовской работы требовались настоящие специалисты, а не наспех набранные из пехоты. Первым командиром отряда стал майор Юдин. Отряд был введен в ДРА в конце сентября 1984 года в г.Баграм. Еще в Баграме отряд начал свою боевую деятельность. Опыт, полученный там в последующем сыграл положительную роль при действиях на новом месте.
В феврале 1985 года майор Юдин был снят с занимаемой должности. На его место был назначен подполковник Рыжик Модест Иванович, личность легендарная в спецназе. 6 марта 1985 года отряд переведен на окраину кишлака Суфла, где в старых английских казармах располагался батальон 56-й дшбр. От города Бараки небольшой кишлак Суфла (не путать с довольно большим кишлаком Юни (Вуни) Суфла) находился в 11 километрах на северо-восток.
В марте же 1985 года отряд вошел в 15 ОбрСпН. Расположение отряда было весьма удачным. Он закрывал выход с ограниченного участка равнины и предгорья, куда сходились 98 вьючных караванных маршрута, которые шли с так называемого Парчинарского выступа (от горы Парчинар в Пакистане). Удаление, на котором работали группы, было, так же как и в Газни, небольшим. Своих вертолетов в отряде не было. Они базировались в Газни.
Группы уходили в засаду как на броне, причем удаление, превышающее 30 километров от ППД считалось большим, так и пешком, совершая переход от места дневки протяженностью до 20 километров. От дневки группы выходили к месту засады, совершая «второй скачек» до 5 километров. Броня при небольшом удалении групп от ППД дежурила в отряде, а при большом удалении находилась в районе действий разведгрупп на удалении не ближе семи километров. Причем в отряде назначалась и вторая дежурная броня. Она заступала на боевое дежурство тогда, когда первая убывала для оказания помощи группе, ведущей бой.
Забрасывали группы и на вертолетах. Также на вертолетах совершали патрулирование местности. Проводил отряд и налеты, главным образом на населенные пункты, где по данным разведки находились бандформирования или их склады. Кроме того отряд использовал, но тоже изредка, довольно редкую тактику, которая заключалась в последовательном прочесывании местности в назначенном районе. С этой целью использовались боевые машины. Результативность таких действий была низкой. Также на технике осуществляли перехват транспорта противника и досмотр всех транспортных средств, встречающихся в ходе выдвижения.
Результативность групп была высокой. Отряд систематически минировал караванные маршруты, устанавливая на них систему «Реалия-У».
Одной из особенностей отряда было то, что он стоял отдельно от какого-либо крупного гарнизона Советских войск. Именно в силу того, что расположение отряда было небольшим, его практически каждую ночь обстреливали мятежники, используя для этого реактивные снаряды. В ответ работала приданная отряду батарея гаубиц Д-30 и ПУ «Град-30».
Последние пол-года перед выводом отряд дислоцировался в Кабуле по соседству с кабульской ротой.
Отряд был выведен в Союз в июне-июле 1988 года и вошел в состав 9-й обрСпН.

В отряде я проходил службу с начала его формирования, т.е. с августа 1984-го, а на дембель ушел 13 мая 1985. Командовал отрядом на момент формирования, ввода в Афганистан, и на период адоптации в Баграме подполковник Юрьев, а примерно в марте 1985 года его сменил подполковник Рыжик М. И. Под командованием этих офицеров прошла моя служба «за речкой». Почему досрочно сменили Юрьева ходили лишь слухи. Одним из таких слухов был таковым, что он пошел на поводу у командования Баграмской дивизии, которое во время проведения, как армейской операции, так и небольших местных зачисток старалось использовать наши группы в качестве "затычек". В одной из таких «затычек» отряд понес первые... Но об это позже.
В отряд меня перевели в самом начале его формирования в конце августа-начале сентября (точную дату не помню) 1984 года из г.Белая Церковь Киевской области на должность старшего водителя БТР 3-го взвода 3-й роты. Был ли какой то особый отбор в отряд в бригаде не знаю, а лично меня отправляли в Афган в третий раз, и, наконец-то, удачно. Первый раз сразу после учебки. Там, в Остре (учебный центр "Остер" в пгт.Десна, где готовят специалистов мотострелков, танкистов, артиллеристов, саперов), мы прошли медкомиссию «для службы в странах с влажным, жарким климатом» и «.... с сухим, жарким климатом». Простая логика советского солдата подсказала, что результат комиссии меняй на противоположный – «кубинцы» едут в Афган, и наоборот. Но не состоялось, сказали, что отправка будет из линейных частей. В Белой Церкви выяснилось, что недостатка в командирах отделений в части нет, и командир роты назначил меня старшим водителем роты.
Через 2-3 месяца всех нас, младших сержантов, проходивших в Остре комиссию, собрали в одно подразделение, назвав его «курсами специалистов». Предпологалось переодеть нас в гражданские костюмы (жуткого синего или горчичного цвета, даже примерял), подготовить загранпаспорта и самолетом перевести в Кабул. Ходили слухи, что в задачи этой команды должны были входить охрана каких-то объектов ... Однако и в этот раз не состоялось - меня и еще пятерых человек за три дня до отправки вывели из состова команды.
Спустя месяц стало известно, что на окраине Кабула погиб мой товарищ Игорь Беспеко. Его БРДМ сожгли из гранатомета, когда он вез советников... Еще через месяц-полтора то ли удовлетворили мою просьбу (после отправки команды я написал еще одно заявление о своем желании проходить службу в ДРА), то ли просто так случилось - меня и еще десятерых водителей БТР отправили в пгт.Федоровку Кировоградской области, где в это время начал формироваться 4 ОМСБ (668 ООСпН). Вот так я попал из пехоты в спецназ.
В Федоровке находился учебный центр Кировоградской бригады. Там мы получили новое обмундирование: береты, тельники, х/б, сапоги со шнуровкой, РД, оружие. Еще одна медкомоссия, и перед самым отъездом в Термез пришлось с зампотехом роты принять участие в приеме КШМ на базе БТР-60П «Чайка». Принеприятнейшее занятие - непринять нельзя, а принять - повесить себе камень на шею весом в 8 тонн, потому как хищение ЗИПа и инструмента в Советской Армии - нормальное явление. Свой БТР-70, бортовой номер 33-1, я получил уже в Термезе. Запомнился акт передачи машин «черными полковниками» нашему зампотеху (кстати, он тоже белоцерковский, только из танкового батальона нашего полка). Вот как, оказывается, на вполне «законных» основаниях дерьбанится ЗИП - в первую очередь из ящиков были конфискованы зимние шлемы, потом запасные ремни генераторов и компрессоров. Ну, ремни зампотех отстоял, а аргументу «Вам не положено, там и так жарко» ничего противопоставить не смог - шлемы отошли в пользу полковников.
В Термезе отряд доукомплектовали еще несколькими местными «залетчиками» и вот он - мост Дружбы, за ним ровная как стол равнина с горами где-то на самом краю горизонта. Подъехали к ним уже к концу дня, а остановились на ночевку уже в сумерках. Этой ночью впервые по нам стреляли - водитель комбата закурил в своем УАЗике. Результат - пулевое отверстие в лобовом стекле, и рекошетом легко ранен кто-то из бойцов, находившийся рядом с машиной. На следующий день на марше «полетел» фрикцион у нашей «таблетки» - механик мог повернуть машину только после полной её остановки, и нам приказали сопровождать отставшую машину. Страшновато было... Еще страшнее стало по прибытии в Баграм, когда нам рассказали, что движение в броне при плотно задраеных люках - самоубийство. Еще одно огромное «спасибо» «черным» полковникам, которые в Термезе неделю «учили» нас воевать.

Прибыв в Баграм, отряд занял расположение одного из полков Баграмской дивизии, передислоцированного в Руху на Панджшер. Наши палатки стояли на самом краю дивизии, напротив дизельной электростанции. За ней был автопарк и за ним примерно за километр начиналась ВПП аэродрома. За нами были только два поста боевого охранения, выезд через шлагбаум в сторону плато и дальше в горы, а для того, чтоб выехать на Баграмскую дорогу, нужно было, миновав позиции артдивизиона и «Градов», объехать всю дивизию.
В Баграме батальон проходил период оклиматизации и адаптации, учились пользоваться новым для себя оружием. Если в 1-й роте, которая была укомплектована БМП-2, операторами-наводчиками были подготовленные спецы, то во 2-й и 3-й ротах на БТР старшие разведчики-пулеметчики были из состава Кировоградской бригады. Разведчики из групп огневой поддержки учились стрелять из АГС-17, РПГ-18, РПГ-22. Одновременно с учебой батальон выполнял и боевые задачи - совершались и облеты зоны ответственности, группы выезжали на блок-посты, откуда совершали броски для досмотра караванов, принимали участие в армейской операции в Чарикарской зеленке, в операциях Баграмской дивизии.

Во время одной из таких операций всем трем группам нашей роты была поставлена задача перекрыть возможные пути отхода духов из Чарикарской зеленки. Задачу эту начальник разведки отряда капитан Докучаев получал непосредственно в штабе армии. На моём БТР (Докучаев,старшим машины ехал ст. лейтенант Дрозд, стрелок из группы огневой поддержки и еще один боец оттуда же, фамилии сейчас не вспомню) направились в Кабул. Доехали до расположения Кабульской роты, оттуда капитан Докучаев пошел пешком в штаб армии. Ждали мы его очень долго, почти весь день, и когда подъехали к КПП в Теплом Стане, то дежурный офицер на КПП нам сказал, что через 15 минут наступает комендантский час, когда движение по Кабульскому шоссе запрещено. Докучаев попытался объяснить ему, что у нас важные документы, что они должны быть в Баграме до 7 часов утра, и тому подобное. Дежурный сказал, что через КПП он нас не пустит, но КПП можно объехать через территорию автополка, за горкой. Объехали, и выскочив на шоссе я выдавил из БТРа все до железки. Мчались в темноте, включив все огни и фару-искатель, установленную на КПВТ. Уже далеко за «Аминовкой», когда до Баграма оставалось примерно около часа езды, дорогу перегородил шлагбаум. Если бы поворот был чуть круче, то мы бы его не заметили б вообще, и весьма вероятно, что я сейчас бы не писал эти строчки - бревно это приходилось аккурат на уровне волноотражателя и при ударе подскочило бы вверх и ударило бы мне по носу, а Докучаев, который сидел в командирском люке, получил бы по ногам и животу.
От резкого торможения весь боекомплект, и запасные цинки, которые были закреплены ремнями у задних люков двигательного отсека, оказался у меня под ногами вместе со стрелком, которого выкинуло из кресла башни, но машина успела остановиться, лишь слегка поддев шлагбаум вверх, и он оказался между корпусом и пулеметом. У шлагбаума никого не было, и на сигналы никто не выходил. Тогда Докучаев сказал, чтоб я подал машину чуть назад, а он попытается поднять шлагбаум над машиной, но тут из темноты вынырнул заспаный боец азиатской наружности и пригласил нас пройти к командиру блок-поста. Оказывается на вершине бугра, у которого был установлен этот шлагбаум, была вкопана БМП, а за ним - землянка. Старлей, командовавший постом, сказал нам, что дальше ехать нельзя, и что танк, стоявший на выносном посту чуть дальше по дороге, открыл бы по нам огонь незадумываясь. Предложил переночевать здесь, а в 5 утра, как только откроется движение, можно ехать в Баграм. Докучаев согласился.
На следующий день ночью на БТР рота выехала на Баграмскую дорогу и направилась по ней в сторону шоссе Хайратон-Кабул. Ехали на невысокой скорости и немного не доезжая до перекрестка с шоссе не останавливая машины группы одна за одной спешились и ушли в зеленку. Я остался в составе бронегруппы. 16 февраля стало известно, что в группе капитана Иванова есть потери. Как только группа заняла позицию у дороги, со стороны Чарикара в тыл ей вышли несколько духов, которые хотели заминировать "керосинку" - трубу вдоль шоссе, по которой качали соляру из Союза в Кабул. Володя Кривошея и еще один боец, оба первого года службы, оказались ближе всего к духам. Обнаружили друг друга почти одновременно. Результат - духи уничтожены, Володя умер в госпитале от внутреннего кровоизлияния (врач не смог вовремя обнаружить пулю, которая застряла в животе, хотя ранение было в бедро), а его товарищ был убит на месте.

КРИВОШЕЯ Владимир Иванович
(20.09.1964 - 16.02.1985)
Рядовой, разведчик. Родился 20.09.1964. в поселке Зачепиловка Харьковской области. Окончил Днепропетровский механический техникум. В Вооруженные силы СССР призван 20.04.1984. Красногвардейским РВК Днепропетровской области.
В Республике Афганистан с сентября 1984 года.
Погиб в бою 16.02.1985.
За мужество и отвагу награжден орденом Красной Звезды (посмертно).
Похоронен в родном селе.
________________________________________
В начале марта отряд был передислоцирован в провинцию Логар в район города Бараки-Барак. Город - это громко сказано, если нашими мерками смотреть. Огромный кишлак. Наша группа переезжала неделей позже, чем весь отряд. Мы оставались охранять оставшееся имущество до приезда «шаланд», в которые в последствии и загрузили его, а потом сопровождали их до приезда в новый ППД. До него добрались без проблем. Отряд расположился на территории бывшей миссии англиканской церкви, потеснив стоявший там до нас 3-й батальон 56 ДШБ. Отряду выделили место на открытой площадке перед кирпичными строениями миссии, где мы установили палатки. Палатки пришлось врыть в землю по крышу (что впоследствии очень помогло всвязи с участившимися обстрелами, но это уже после моего дембеля. Я присутствовал только при одном из них). Для этого землю пришлось взрывать, потому что плотность грунта была такова, что ломом за полчаса можно было выковырять лунку сантиметров около двадцати глубиной. Поэтому разбирали трофейные «итальянки», резали «пудинг» на небольшие кубики, долбили шурфы, закладывали заряд и электродетонаторами подрывали их. Потом выгребали куски земли, и продолжали так до тех пор, пока стены ямы не сравнялись с высотой стен палатки.
В Логаре буквально с первых дней своего пребывания в провинции отряд начал свою боевую работу. Группы 1-й, 2-й и 3-й рот практически каждый день выходили в поиск или на реализацию данных, полученых по линии ХАД, или другим каналам. Результатами таких выходов были уничтоженые караваны с оружием, пропагандистской литературой, медикаментами. После одного из таких разгромов группой капитана Иванова в расположение батальона были доставлены БО, снаряды к нему, миномет, РПД, еще какой-то пулемет египетского производства, несколько автоматов, винтовок, ящики с минометными минами и цинками с патронами 7,62 к различным системам оружия.
В один из выездов в составе бронегруппы я успел за час получить от командира роты капитана Смирнова и благодарность за то, что, управляя головной машиной, провел бронегруппу с десантом промоиной в склоне горы почти на километр выше предпологаемого места высадки, сохранив при этом скрытность, силы и время для группы, и "по ушам" за то, что во время этого подъема оборвался ремень компрессора моего БТРа, и по дороге "домой" машина оказалась без тормозов. В нужный момент не успел вовремя остановиться и ударил впередиидущую машину (после высадки десанта порядок следования изменился).
Утром 12 мая 1985 года я был назначен старшим машины (примерно за месяц до этого, приказом по отряду передал свой БТР другому водителю, и ездил в качестве командира БТР в бронегруппах) в бронегруппу, встречающую нашу колонну с продовольствием, и парой новых БМП для 1-й роты в замен подбитых из Хайратона. Встретив колонну, на обратном пути в зеленке, прилегающей к кишлаку Суфла, подверглись обстрелу из РПГ и стрелкового оружия. Стреляли с обеих сторон дороги. Для меня обстрел начался с сообщения по рации о том, что в колонне есть 300-й, с грохота выстрелов и мата в эфире. Из радиопереговоров стало известно, что стреляли из кишлака слева от дороги откуда-то справа, предположительно от ЗИЛа (в винограднике в метрах 30 от дороги стоял ЗИЛ-130 синего цвета, без колес, в 2-3-х метрах от него - арык до метра глубиной, уходящий дальше в виноградники). Я сдвинул шлем на затылок, чтобы лучше сориентироваться по звуку, где идет бой. В это время пара Ми-24 сделала заход на предположительное место засады в кишлаке, примерно метрах в 200-250 впереди нашего БТР. По всей видимости из кишлака продолжали обстреливать колонну, потому, что они стали готовиться к повторному заходу на цель. В это время я услышал свист пуль и одна из них ударила по открытой крышке люка десантного отделения. В этот момент мы приближались к ЗИЛу, и я предположил, что огонь могут вести оттуда. Скомандовал стрелку повернуть пулемет вправо, ориентир ЗИЛ, сам открыл огонь из автомата. Потом бросил в арык гранату. Ответного огня не последовало. По всей видимости, либо дух был уничтожен, или выведен из строя, либо просто испугался, или отступил. Юрченко Толик, башенный стрелок, огонь из КПВТ не вел, побоявшись своей стрельбой нанести мне вред. Ударная волна от выстрела КПВТ вполне могла сильно меня контузить. Когда мы довели колонну до ППД замполит, лейтенант Юрий Суковатых, сообщил мне, что завтра улетают первые дембеля, и моя фамилия в этом списке.
До 13 мая 1985 года, то есть до дня моего отъезда из отряда. мне не известно об использовании группами комплекса "Реалия", о котором указано в предисловии. Так что по этому вопросу мне ответить нечего. До этого же дня знал старшего лейтенанта Александра Иванова, как командира 1-го взвода 3-й роты.